Дачные расследования [антология] - Галина Владимировна Романова

на новых гостей. Что задумала Снежана, они явно не понимали. Но не прогонять же. Все-таки дети, пусть и не самые воспитанные. Олечка вдруг бросила поварешку, которой мешала варенье, и бросилась по ступенькам крыльца в дом.

— Здрасьте, — шмыгнув носом, сказал Вовчик, приблизившись к столу.

— Садитесь. — Марина Званцева поставила на стол две чашки чая. — Накладывайте варенье. Это мы вчера варили.

— Славик, что ты пообещал своим друзьям за куклу для Оли? — мягко спросила Снежана. Уши мальчика полыхали.

— Что? — не поняла Марина. — Какую куклу?

— Понимаете, Казимира оказалась права. Мы расследовали преступление, которого не было.

Накрывшее ее облегчение от того, что детям ничего не угрожает, было слишком велико. Зимин смотрел на жену внимательно, кажется, начиная догадываться о ходе ее мыслей.

— Танюшке подарили куклу, оценить всю прелесть которой она пока не в состоянии. Мала слишком. А вот восьмилетняя девочка уже может испытывать восторг от того, что перед ней практически настоящий малыш. Да еще такой, которого можно купать, расчесывать волосики и переодевать. Оля играла с куклой, пока Танюшка занималась своими бусинами. Это Оля переложила куклу в другую коляску, когда Алина унесла малыша в дом. А Славик, видя, как сестре хочется эту куклу, попросил своих дружбанов ее стащить. Славик, Гоша, Вова, так дело было?

— Мы не думали, что все так получится. — Славик заплакал, размазывая слезы по щекам. — Мы хотели, чтобы кукла просто пропала, и все.

— Я коляску уронил, когда куклу вытаскивал, — мрачно подтвердил Вовчик. — Мы испугались с Гошкой и убежали. А дядя Леша и Артем за нами помчались. Мы думали, они нас поймают и выпорют, поэтому нырнули в лаз в заборе у Варфоломеевых. Они о нем не знали, да и не пролезли бы. Лаз слишком узкий.

— Для взрослых, а для детей в самый раз. — Зимин вдруг рассмеялся. Громко. От души.

— Слава! — воскликнула Марина с отчаянием в голосе. — Ты хоть понимаешь, что натворил? Почему сразу не сказал, что это была кукла?

— Так я же не знал. Думал, раз все так кричат, значит, правда, Юрка пропал. Решил, парни разберутся, что это живой ребенок, и вернут его. Юрка же им был не нужен. Только кукла. Я за нее пятьсот рублей обещал. Накопил.

— Никогда больше в жизни денег не получишь, — пообещала Марина, а Алексей и Сергей Ильич, переглянувшись, стали синхронно доставать из штанов ремни.

Славка отчаянно завыл в ожидании неминуемой расправы.

— Да ладно вам. Это же не метод, — остановил Званцевых Зимин. — Хорошо, что разобрались. Думаю, вы со Славой и Олей позже поговорите. Объясните им, что так поступать нельзя.

— Да я больше никогда! — заголосил Славка. — Испугался, что бабушка умрет. Из-за меня. И за Юрку тоже. Вдруг бы парни его уронили или в лесу бросили. Я хотел сразу признаться, но испугался. Очень. А потом Юрка нашелся, все успокоились, и я решил, что, может, все и обойдется.

— А сегодня подельники пришли за своими деньгами, — мрачно сказал Алексей. — Ладно, сын, у нас с тобой будет очень серьезный разговор. И с твоей сестрой тоже. Пошли ее искать.

Они скрылись в доме, Марина, вздохнув, пошла за ними.

— Кать, за вареньем проследи, — попросила она, обернувшись с порога. — Снежана, Михаил Евгеньевич, вы извините, пожалуйста.

— Кукла-то где, архаровцы? — спросил Зимин у Гошки и Вовки. — Думаю, вы уже поняли, что вернуть ее придется бесплатно.

— Сейчас вернем, — понурившись, согласился Вовка. — Вы только это, родителям не говорите. Мне-то просто влетит, а Гошку точно на учет поставят.

— Не скажем. Но это в последний раз, — пообещал Зимин. — И я теперь за вами лично приглядывать буду. Поняли?

— Поняли, — обреченно сказали мальчишки.

Через десять минут переполох был закончен. Алексей и Марина вернулись во двор, за ними шли понурившийся Славик и заплаканная Олечка.

— Простите нас, пожалуйста, — хором сказали они. — Мы больше так не будем.

— И я больше так не буду, — буркнула Казимира. — Конечно, неприятно, что меня подозревали в похищении детей, но признаю — я вела себя не самым красивым образом.

Мир?

Последний вопрос предназначался Снежане.

— Мир, — согласилась она.

Нечего ей было делить с Казимирой. Уж она-то знала, что у той не было ни малейшего шанса.

Мальчишки принесли куклу, изрядно помятую и испачканную. Отряхнув, ее вручили Танюшке. Та, посмотрев на нее, а потом на Ванюшку, сидевшего на руках у отца, подошла и вручила ее Олечке.

— Играй ты, — сказала она. — Потом отдашь. Мне не жалко.

Олечка дрожащими руками взяла игрушку, прижала к себе. Личико ее выражало смесь неверия и раскаяния.

— Спасибо, — сказала она и порывисто обняла трехлетнюю девочку. — Вы простите меня, пожалуйста. Все. А куклу я верну. Поиграю и верну. Мне просто очень давно такую хотелось.

— Вот и ладушки, — сказал Зимин, вставая. — Все хорошо, что хорошо кончается. А мы пойдем. У меня сегодня единственный выходной. Хочу провести его с семьей и без забот. Бывайте, соседи.

В ответ вразнобой попрощались Званцевы, и Снежана с мужем и детьми вернулась в свой дом. Пройдя в детскую, она широко распахнула окна, впуская летний, вкусно пахнущий разнотравьем воздух и вдыхая его полной грудью.

— Как хорошо, когда не надо бояться, — сказала она мужу. — И знаешь что, пожалуй, завтра-послезавтра, когда поспеют новые ягоды, я сварю клубничное варенье.

Это очень высокая зарплата для домработницы. (Прим. автора.)

«Вуатюр» — это машина. Стало быть, «вуатюрье» — это тот, кто занимается машинами. (Прим. автора.)

По французским законам, дети являются наследниками в обязательном порядке: вне зависимости от воли завещателя.

Подробнее об этом читайте в романе Т. Гармаш-Роффе «Вторая путеводная звезда», издательство «Эксмо».

Дословно «дерьмо», но употребляется, помимо прямого назначения, и в тех случаях, когда мы восклицаем «черт» или «блин».

Человек, который проводит все свое время в Интернете, играет или занимается программированием, или общается в социальных сетях, не важно.

Так на жаргоне называют во Франции пенис.

Мальчика.

«Мое сердце», распространенное ласковое обращение.